В год 6605 (1097). Пришли Святополк, и Владимир, и Давыд Игоревич,
и Василько Ростиславич, и Давыд Святославич, и брат его Олег, и собрались
на совет в Любече для установления мира, и говорили друг другу: «Зачем
губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю
нашу несут розно и рады, что между нами идут воины. Да отныне объединимся
единым сердцем и будем блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной
своей: Святополк — Киевом, Изяславовой отчиной, Владимир — Всеволодовой,
Давыд и Олег и Ярослав — Святославовой, и те, кому Всеволод роздал города:
Давыду — Владимир, Ростиславичам же: Володарю — Перемышль, Васильку —
Теребовль». И на том целовали крест: «Если отныне кто на кого пойдет,
против того будем мы все и крест честной». Сказали все: «Да будет против
того крест честной и вся земля Русская». И, попрощавшись, пошли восвояси.
И пришли Святополк с Давыдом в Киев, и рады были люди все,
но только дьявол огорчен был их любовью. И влез сатана в сердце некоторым
мужам, и стали они наговаривать Давыду Игоревичу, что «Владимир соединился
с Васильком на Святополка и на тебя». Давыд же, поверив лживым словам,
начал наговаривать ему на Василька: «Кто убил брата твоего Ярополка, а
теперь злоумышляет против меня и тебя и соединился с Владимиром? Позаботься
же о своей голове». Святополк же сильно смутился и сказал: «Правда это
или ложь, не знаю». И сказал Святополк Давыду: «Коли правду говоришь,
Бог тебе свидетель; если же от зависти говоришь, Бог тебе судья». Святополк
же пожалел брата своего и про себя стал думать: а ну как правда все это?
И поверил Давыду, и обманул Давыд Святополка, и начали они думать о Васильке,
а Василько этого не знал, и Владимир тоже. И стал Давыд говорить: «Если
не схватим Василька, то ни тебе не княжить в Киеве, ни мне во Владимире».
И послушался его Святополк. И пришел Василько 4 ноября, и перевезся на
Выдобечь, и пошел поклониться к святому Михаилу в монастырь, и ужинал
тут, а обоз свой поставил на Рудице; когда же наступил вечер, вернулся
в обоз свой. И на другое же утро прислал к нему Святополк, говоря: «Не
ходи от имени моих». Василько же отказался, сказав: «Не могу медлить,
как бы не случилось дома войны». И прислал к нему Давыд: «Не уходи, брат,
не ослушайся брата старшего». И не захотел Василько послушаться. И сказал
Давыд Святополку: «Видишь ли — не помнит о тебе, ходя под твоей рукой.
Когда же уйдет в свою волость, сам увидишь, что займет все твои города
— Туров, Пинск и другие города твои. Тогда помянешь меня. Но призови его
теперь, схвати и отдай мне». И послушался его Святополк, и послал за Васильком,
говоря: «Если не хочешь остаться до именин моих, то приди сейчас, поприветствуешь
меня и посидим все с Давыдом». Василько же обещал прийти, не зная об обмане,
который замыслил на него Давыд. Василько же, сев на коня, поехал, и встретил
его отрок его, и сказал ему: «Не езди, княже, хотят тебя схватить». И
не послушал его, подумав: «Как им меня схватить? Только что целовали крест,
говоря: если кто на кого пойдет, то на того будет крест и все мы». И,
подумав так, перекрестился и сказал: «Воля Господня да будет». И приехал
с малою дружиной на княжеский двор, и вышел к нему Святополк, и пошли
в избу, и пришел Давыд, и сели. И стал говорить Святополк: «Останься на
праздник». И сказал Василько: «Не могу остаться, брат: я уже и обозу велел
идти вперед». Давыд же сидел как немой. И сказал Святополк: «Позавтракай
хоть, брат». И обещал Василько позавтракать. И сказал Святополк: «Посидите
вы здесь, а я пойду распоряжусь». И вышел вон, а Давыд с Васильком сидели.
И стал Василько говорить с Давыдом, и не было у Давыда ни голоса, ни слуха,
ибо был объят ужасом и обман имел в сердце. И, посидев немного, спросил
Давыд: «Где брат?». Они же сказали ему: «Стоит на сенях». И, встав, сказал
Давыд: «Я пойду за ним, а ты, брат, посиди». И, встав, вышел вон. И как
скоро вышел Давыд, заперли Василька, — 5 ноября, — и оковали его двойными
оковами, и приставили к нему стражу на ночь. На другое же утро Святополк
созвал бояр и киевлян и поведал им, что сказал ему Давыд, что «брата твоего
убил, а против тебя соединился с Владимиром и хочет тебя убить и города
твои захватить». И сказали бояре и люди: «Тебе, князь, следует заботиться
о голове своей; если правду сказал Давыд, пусть понесет Василько наказание;
если же неправду сказал Давыд, то пусть сам примет месть от Бога и отвечает
перед Богом». И узнали игумены и стали просить за Василька Святополка;
и отвечал им Святополк: «Это все Давыд». Узнав же об этом, Давыд начал
подговаривать на ослепление: «Если не сделаешь этого, а отпустишь его,
то ни тебе не княжить, ни мне». Святополк хотел отпустить его, но Давыд
не хотел, остерегаясь его. И в ту же ночь повезли Василька в Белгород
— небольшой город около Киева, верстах в десяти; и привезли его в телеге
закованным, высадили из телеги и повели в избу малую. И, сидя там, увидел
Василько торчина, точившего нож, и понял, что хотя его ослепить, и возопил
к Богу с плачем великим и со стенаньями. И вот вошли посланные Святополком
и Давыдом Сновид Изечевич, конюх Святополков, и Дмитр, конюх Давыдов,
и начали расстилать ковер, и, разостлав, схватили Василька, и хотели его
повалить; и боролись с ним крепко, и не смогли его повалить. И вот влезли
другие, и повалили его, и связали его, и, сняв доску с печи, положили
на грудь ему. И сели по сторонам доски Сновид Изечевич и Дмитр, и не могли
удержать его. И подошли двое других, и сняли другую доску с печи, и сели,
и придавили так сильно, что грудь затрещала. И приступил торчин, по имени
Берендий, овчарь Святополков, держа нож, и хотел ударить ему в глаз, и,
промахнувшись гл'аза, перерезал ему лицо, и видна рана та у Василька поныне.
И затем ударил его в глаз, и исторг глаз, и потом — в другой глаз, и вынул
другой глаз. И был он в то время, как мертвый. И, взяв его на ковре, взвалили
его на телегу, как мертвого, повезли во Владимир. И, когда везли его,
остановились с ним, перейдя Звижденский мост, на торговище, и стащили
с него сорочку, всю окровавленную, и дали попадье постирать. Попадья же,
постирав, надела на него, когда те обедали; и стала оплакивать его попадья,
как мертвого. И услышал плач, и сказал: «Где я?». И ответили ему: «В Звиждене
городе». И попросил воды, они же дали ему, и испил воды, и вернулась к
нему душа его, и опомнился, и пощупал сорочку, и сказал: «Зачем сняли
ее с меня? Лучше бы в той сорочке кровавой смерть принял и предстал бы
в ней перед Богом». Те же, пообедав, поехали с ним быстро на телеге по
неровному пути, ибо был тогда месяц «неровный» — грудень, то есть ноябрь.
И прибыли с ним во Владимир на шестой день. Прибыл же и Давыд с ним, точно
некий улов уловив. И посадили его во дворе Вакееве, и приставили стеречь
его тридцать человек и двух отроков княжих, Улана и Колчка.
Владимир же, услышав, что схвачен был Василько и ослеплен,
ужаснулся, заплакал и сказал: «Не бывало еще в Русской земле ни при дедах
наших, ни при отцах наших такого зла». И тут тотчас послал к Давыду и
Олегу Святославичам, говоря: «Идите в Городец, да поправим зло, случившееся
в Русской земле и среди нас, братьев, ибо нож в нас ввержен. И если этого
не поправим, то еще большее зло встанет среди нас, и начнет брат брата
закалывать, и погибнет земля Русская, и враги наши половцы, придя, возьмут
землю Русскую». Услышав это, Давыд и Олег сильно опечалились и плакали,
говоря, что «этого не бывало еще в роде нашем». И тотчас, собрав воинов,
пришли к Владимиру. Владимир же с воинами стоял тогда в бору. Владимир
же, и Давыд, и Олег послали мужей своих к Святополку, говоря: «Зачем ты
зло это учинил в Русской земле и вверг нож в нас? Зачем ослепил брата
своего? Если бы было у тебя какое обвинение против него, то обличил бы
его перед нами, а, доказав его вину, тогда и поступил бы с ним так. А
теперь объяви вину его, за которую ты сотворил с ним такое». И сказал
Святополк: «Поведал мне Давыд Игоревич: «Василько брата твоего убил, Ярополка,
и тебя хочет убить и захватить волость твою, Туров, и Пинск, и Берестье,
и Погорину, а целовал крест с Владимиром, что сесть Владимиру в Киеве,
а Васильку во Владимире». А мне поневоле нужно свою голову беречь. И не
я его ослепил, но Давыд; он и привез его к себе». И сказали мужи Владимировы,
и Давыдовы, и Олеговы: «Не отговаривайся, будто Давыд ослепил его. Не
в Давыдовом городе схвачен и ослеплен, но в твоем городе взят и ослеплен».
И сказав это, разошлись. На следующее утро собрались они перейти через
Днепр на Святополка, Святополк же хотел бежать из Киева, и не дали ему
киевляне бежать, но послали вдову Всеволодову и митрополита Николу к Владимиру,
говоря: «Молим, княже, тебя и братьев твоих, не погубите Русской земли.
Ибо если начнете войну между собою, поганые станут радоваться и возьмут
землю нашу которую собрали отцы ваши и деды ваши трудом великим и храбростью,
борясь за Русскую землю и другие земли приискивая, а вы хотите погубить
землю Русскую». Всеволодова же вдова и митрополит пришли к Владимиру,
и молили его, и поведали мольбу киевлян — заключить мир и блюсти землю
Русскую и биться с погаными. Услышав это, Владимир расплакался и сказал:
«Воистину отцы наши и деды наши соблюли землю Русскую, а мы хотим погубить».
И уступил Владимир мольбе княгини, которую почитал как мать, памяти ради
отца своего, ибо сильно любил он отца своего и при жизни и по смерти не
ослушивался его ни в чем; потому и слушал он ее как мать свою и митрополита
также чтил за сан святительский, не ослушался мольбы его.
Владимир был полон любви: любовь имел он и к митрополитам,
и к епископам, и к игуменам, особенно же любил монашеский чин и монахинь
любил, приходивших к нему кормил и поил, как мать детей своих. Когда видел
кого шумным или в каком постыдном положении, не осуждал того, но ко всем
относился с любовью и всех утешал. Но вернемся к своему повествованию.
Княгиня же, побывав у Владимира, вернулась в Киев и поведала
все сказанное Святополку и киевлянам, что мир будет. И начали слать друг
к другу мужей и помирились на том, что сказали Святополку: «Это козни
Давыда, так ты иди, Святополк, на Давыда и либо схвати, либо прогони его».
Святополк же согласился на это, и целовали крест друг другу, заключив
мир.
Когда же Василько был во Владимире, в прежде названном месте,
и приближался Великий пост, и я был тогда во Владимире, однажды ночью
прислал за мной князь Давыд. И пришел к нему; и сидела около него дружина
его, и, посадив меня, сказал мне: «Вот молвил Василько сегодня ночью Улану
и Колче, сказал так: «Слышу, что идут Владимир и Святополк на Давыда;
если бы Давыд меня послушал, то я бы послал мужей своих к Владимиру с
просьбой воротиться, ибо я знаю, что сказать ему, — и он не пойдет дальше».
И вот, Василий, посылаю тебя, иди к Васильку, тезке твоему, с этими отроками
и молви ему так: «Если хочешь послать мужей своих и если Владимир воротится,
дам тебе любой город, который тебе люб, — либо Всеволожь, либо Шеполь,
либо Перемышль»». Я же пошел к Васильку и поведал ему все речи Давыда.
Он же сказал: «Того я не говорил, но надеюсь на Бога. Пошлю к Владимиру,
чтобы не проливали ради меня крови. Но то мне дивно, что дает мне город
свой, но мой Теребовль — мое владение и ныне и в будущем», что и сбылось,
ибо вскоре он получил владение свое. Мне же сказал: «Иди к Давыду и скажи
ему: «Пришли мне Кульмея, да пошлю его к Владимиру»». И не послушал его
Давыд, и послал меня опять сказать ему: «Нет тут Кульмея». И сказал мне
Василько: «Посиди немного». И повелел слуге своему идти вон, и сел со
мною, и стал мне говорить: «Вот слышу, что хочет меня выдать полякам Давыд;
мало он насытился моей кровью, — хочет еще больше насытиться, отдав меня
им. Ибо я много зла сделал полякам и еще хотел сделать и мстить за Русскую
землю. И если он меня выдаст полякам, не боюсь я смерти, но скажу тебе
по правде, что Бог на меня послал это за мою гордость: пришла ко мне весть,
что идут ко мне берендеи, и печенеги, и торки, и сказал я себе: если у
меня будут берендеи, и печенеги, и торки, то скажу брату своему Володарю
и Давыду: дайте мне дружину свою младшую, а сами пейте и веселитесь. И
подумал: на землю Польскую пойду зимою и летом, и завладею землею Польскою,
и отомщу за Русскую землю. И потом хотел захватить болгар дунайских, и
посадить их у себя. И затем хотел отпроситься у Святополка и у Владимира
идти на половцев — да либо славу себе добуду, либо голову свою сложу за
Русскую землю. Других помыслов в сердце моем не было ни на Святополка,
ни на Давыда. И вот, клянусь Богом и его пришествием, что не замышлял
я зла братии своей ни в чем. Но за мое высокомерие низложил меня Бог и
смирил».
Потом же, с приходом Пасхи, пошел Давыд, собираясь захватить
Василькову волость; и встретил его Володарь, брат Васильков, у Божеска.
И не посмел Давыд пойти против Василькова брата Володаря, и затворился
в Божеске, и Володарь осадил его в городе. И стал Володарь говорить: «Почему,
сотворив зло, не каешься в нем? Вспомни же, сколько зла натворил». Давыд
же стал обвинять Святополка, говоря: «Разве я это сделал, разве в моем
это было городе? Я сам боялся, чтобы и меня не схватили и не поступили
со мной так же. Поневоле пришлось мне пристать к заговору и подчиниться».
И сказал Володарь: «Бог свидетель тому, а нынче отпусти брата моего, и
сотворю с тобою мир». И, обрадовавшись, послал Давыд за Васильком, и,
приведя его, выдал Володарю, и был заключен мир, и разошлись. И сел Василько
в Теребовле, а Давыд пришел во Владимир. И когда настала весна, пришли
Володарь и Василько на Давыда и подошли ко Всеволожю, а Давыд затворился
во Владимире. Стали они около Всеволожя, и взяли город приступом, и запалили
его огнем, и побежали люди от огня. И повелел Василько иссечь их всех,
и сотворил мщение над людьми неповинными, и пролил кровь невинную. Затем
же пришли к Владимиру, и затворился Давыд во Владимире, а те обступили
город. И послали к владимирцам, говоря: «Мы не пришли на город ваш, ни
на вас, но на врагов своих, на Туряка, и на Лазаря, и на Василя, ибо они
подговорили Давыда, и их послушал Давыд и сотворил это злодейство. А если
хотите за них биться, то мы готовы, либо выдайте врагов наших». Горожане
же, услышав это, созвали вече, и сказали Давыду люди: «Выдай мужей этих,
не будем биться из-за них, а за тебя биться можем. Иначе отворим ворота
города, а ты сам позаботься о себе». И поневоле пришлось выдать их. И
сказал Давыд: «Нет их здесь»; ибо он послал их в Луцк. Когда же они отправились
в Луцк, Туряк бежал в Киев, а Лазарь и Василь воротились в Турийск. И
услышали люди, что те в Турийске, кликнули люди на Давыда и сказали: «Выдай,
кого от тебя хотят! Иначе сдадимся». Давыд же, послав, привел Василя и
Лазаря и выдал их. И заключили мир в воскресенье. А на другое утро, на
рассвете, повесили Василя и Лазаря, и расстреляли их стрелами Васильковичи,
и пошли от города. Это второе отмщение сотворил он, которого не следовало
сотворить, чтобы Бог был только мстителем, и надо было возложить на Бога
отмщение свое, как сказал пророк: «И воздам месть врагам и ненавидящим
меня воздам, ибо за кровь сынов своих мстит Бог и воздает отмщение врагам
и ненавидящим его». Когда же те ушли из города, сняли тела их и погребли.
Святополк же, обещав прогнать Давыда, пошел к Берестью к полякам.
Услышав об этом, Давыд пошел в Польшу к Владиславу, ища помощи. Поляки
же обещали ему помогать и взяли у него золота 50 гривен, сказав ему: «Пойди
с нами к Берестью, ибо зовет нас Святополк на совет, и там помирим тебя
со Святополком». И, послушав их, Давыд пошел к Берестью с Владиславом.
И стал Святополк в городе, а поляки на Буге, и стал переговариваться Святополк
с поляками, и дал дары великие за Давыда. И сказал Владислав Давыду: «Не
послушает меня Святополк, иди назад». И пошел Давыд во Владимир, и Святополк,
посоветовавшись с поляками, пошел к Пинску, послав за воинами. И пришел
в Дорогобуж, и дождался там своих воинов, и пошел на Давыда к городу,
и Давыд затворился в городе, надеясь на помощь от поляков, ибо сказали
ему, что «если придут на тебя русские князья, то мы тебе будем помощниками»;
и солгали ему, взяв золото и у Давыда и у Святополка. Святополк же осадил
город, и стоял Святополк около города 7 недель; и стал Давыд проситься:
«Пусти меня из города». Святополк же обещал ему, и целовали они крест
друг другу, и вышел Давыд из города, и пришел в Червен; а Святополк вошел
во Владимир в великую субботу, а Давыд бежал в Польшу.
Святополк же, прогнав Давыда, стал умышлять на Володаря и
Василька, говоря, что «это волость отца моего и брата»; и пошел на них.
Услышав это, Володарь и Василько пошли против него, взяв крест, который
он целовал им на том, что «на Давыда пришел я, а с вами хочу иметь мир
и любовь». И преступил Святополк крест, надеясь на множество своих воинов.
И встретились в поле на Рожни, исполчились обе стороны, и Василько поднял
крест, сказав: «Его ты целовал, вот сперва отнял ты зрение у глаз моих,
а теперь хочешь взять душу мою. Да будет между нами крест этот!». И двинулись
друг на друга в бой, и сошлись полки, и многие люди благоверные видели
крест, высоко поднятый над Васильковыми воинами. Во время великого сражения,
когда многие падали из обоих войск, Святополк, увидев, какой идет лютый
бой, побежал и прибежал во Владимир. Володарь же и Василько, победив,
остались стоять тут же, говоря: «Надлежит нам на своем рубеже стать»,
и не пошли никуда. Святополк же прибежал во Владимир, и с ним два его
сына, и Ярополчича два, и Святоша, сын Давыда Святославича, и прочая дружина.
Святополк же посадил во Владимире сына своего Мстислава, который был у
него от наложницы, а Ярослава послал в Венгрию, приглашая венгров на Володаря,
а сам пошел к Киеву. Ярослав же, сын Святополка, пришел с венграми, и
король Коломан, и два епископа, и стали около Перемышля по Вагру, а Володарь
затворился в городе. Ибо Давыд в то время вернулся из Польши и посадил
жену свою у Володаря, а сам пошел в Половецкую землю. И встретил его Боняк,
и воротился Давыд, и пошли на венгров. Когда же они шли, остановились
на ночлег; и когда наступила полночь, встал Боняк, отъехал от воинов и
стал выть по-волчьи, и волк ответил воем на вой его, и завыло множество
волков. Боняк же, вернувшись, поведал Давыду, что «победа у нас будет
над венграми завтра». И наутро Боняк исполчил воинов своих, и было у Давыда
воинов 100, а у самого 300; и разделил их на 3 полка и пошел на венгров.
И пустил Алтунопу нападать с 50 людьми, а Давыда поставил под стягом,
а своих воинов разделил на две части, по 50 человек на каждой стороне.
Венгры же построились в несколько рядов, ибо было их 100 тысяч. Алтунопа
же, подскакав к первому ряду и пустив стрелы, бежал от венгров, венгры
же погнались за ним. На бегу они промчались мимо Боняка, и Боняк погнался
за ними, рубя их с тыла, а Алтунопа возвратился обратно, и не пропустили
венгров назад и так, во множестве избивая их, сбили их в мяч. Боняк же
разделил своих на три полка, и сбили венгров в мяч, как сокол сбивает
галок. И побежали венгры, и многие утонули в Багре, а другие в Сане. И
бежали они вдоль Сана на гору, и спихивали друг друга, и гнались за ними
два дня, рубя их. Тут же убили и епископа их Купана и из бояр многих,
говорили ведь, что погибло их 40 тысяч.
Ярослав же бежал в Польшу и пришел в Берестье, а Давыд, захватив
Сутейск и Червен, пришел внезапно и захватил владимирцев, а Мстислав затворился
в городе с засадою из берестьян, пинчан, выгошевцев. И стал Давыд, обступив
город, и делал частые приступы. Однажды подступили к городу под башни,
те же бились с городских стен, и была стрельба между ними, и летели стрелы,
как дождь. Мстислав же, собираясь выстрелить, внезапно был ранен под пазуху
стрелой, стоя на забралах стены, в скважину между досок, и свели его вниз,
и в ту же ночь умер. И скрывали это три дня, а на четвертый день поведали
на вече. И сказали люди: «Вот, князь убит; и если сдадимся, Святополк
погубит нас всех». И послали к Святополку, говоря: «Вот, сын твой убит,
а мы изнемогаем от голода. Если не придешь, люди хотят сдаться, не могут
стерпеть голода». Святополк же послал Путяту, воеводу своего. Путята же
с воинами пришел в Луцк к Святоше, сыну Давыдову, и там были мужи Давыдовы
у Святоши, ибо поклялся Святоша Давыду: «Если пойдет на тебя Святополк,
то поведаю тебе». И не сотворил того Святоша, но похватал мужей Давыдовых,
а сам пошел на Давыда. И пришли Святоша и Путята, августа в 5-й день,
в полдень, когда Давыдовы воины окружали город, а Давыд спал; и напали
на них, и начали рубить. И горожане выскочили из города и тоже стали рубить
воинов Давыдовых, и побежали Давыд и Мстислав, племянник его. Святоша
же и Путята взяли город и посадили посадника Святополкова Василя. И пришел
Святоша в Луцк, а Путята в Киев. Давыд побежал в Половецкую землю, и встретил
его Боняк. И пошли Давыд и Боняк на Святошу к Луцку, и осадили Святошу
в городе, и сотворили мир. И вышел Святоша из города, и пришел к отцу
своему в Чернигов. А Давыд захватил Луцк и оттуда пришел во Владимир,
посадник же Василь выбежал, а Давыд захватил Владимир и сел в нем. А на
второй год Святополк, Владимир, Давыд и Олег приманили Давыда Игоревича
и не дали ему Владимира, но дали ему Дорогобуж, где он и умер. А Святополк
перехватил себе Владимир и посадил в нем сына своего Ярослава.
В год 6606 (1098). Пришли Владимир, и Давыд, и Олег на Святополка,
и стали у Городца, и сотворили мир, как я сказал уже под предыдущим годом.
В год 6607 (1099). Вышел Святополк на Давыда к Владимиру и
прогнал Давыда в Польшу. В этот же год побиты были венгры у Перемышля.
В тот же год убит Мстислав, сын Святополков, во Владимире, месяца июня
в 12-й день.
В год 6608 (1100). Вышел Мстислав от Давыда на море, месяца
июня в 10-й день. В тот же год братья сотворили мир между собою, Святополк,
Владимир, Давыд, Олег в Уветичах, месяца августа в 10-й день. Того же
месяца в 30-й день в том же месте собрались на совет все братья — Святополк,
Владимир, Давыд, Олег, — и пришел к ним Игоревич Давыд, и сказал им: «Зачем
призвали меня? Вот я. У кого на меня обида?». И ответил ему Владимир:
«Ты сам прислал к нам: «Хочу, братья, прийти к вам и пожаловаться на свои
обиды». Вот ты и пришел и сидишь с братьями своими на одном ковре — почему
же не жалуешься? На кого из нас у тебя жалоба?». И не отвечал Давыд ничего.
И стали братья на конях; и стал Святополк со своей дружиной, а Давыд и
Олег каждый со своею отдельно. А Давыд Игоревич сидел в стороне, и не
подпустили они его к себе, но особо совещались о Давыде. И, порешив, послали
к Давыду мужей своих, Святополк Путяту, Владимир Орогостя и Ратибора,
Давыд и Олег Торчина. Посланные же пришли к Давыду и сказали ему: «Так
говорят тебе братья: «Не хотим тебе дать стола Владимирского, ибо вверг
ты нож в нас, чего не бывало еще в Русской земле. И мы тебя не схватим
и никакого зла тебе не сделаем, но вот что даем тебе — отправляйся и садись
в Божском остроге, а Дубен и Чарторыйск дает тебе Святополк, а Владимир
дает тебе 200 гривен, и Давыд с Олегом 200 гривен»». И тогда послали послов
своих к Володарю и Васильку: «Возьми брата своего Василька к себе, и будет
вам одна волость, Перемышль. И если то вам любо, то сидите там оба, если
же нет, то отпусти Василька сюда, мы его прокормим здесь. А холопов наших
выдайте и смердов». И не послушались этого ни Володарь, ни Василько. А
Давыд сел в Божске, и затем дал Святополк Давыду Дорогобуж, где он и умер,
а город Владимир отдал сыну своему Ярославу.
В год 6609 (1101). Преставился Всеслав, полоцкий князь, месяца
апреля в 14-й день, в 9 часов дня, в среду. В тот же год поднял войну
Ярослав Ярополчич в Берестье, и пошел на него Святополк, и застал его
в городе, и схватил его, и заковал, и привел его в Киев. И просили за
него митрополит и игумены, и умолили Святополка, и взяли с него клятву
у гроба святых Бориса и Глеба, и сняли с него оковы, и пустили его. В
том же году собрались на Золотче все братья: Святополк, Владимир, и Давыд,
и Олег, Ярослав, брат их. И прислали половцы послов от всех князей ко
всем братьям, прося мира. И сказали им русские князья: «Если хотите мира,
соберемся у Сакова». И послали за половцами, и собрались на совет у Сакова,
и сотворили мир с половцами, и обменялись заложниками, месяца сентября
в 15-й день, и разошлись в разные стороны.
В год 6610 (1102). Выбежал Ярослав Ярополчич из Киева, месяца
октября в 1-й день. Того же месяца на исходе обманул Ярослав Святополчич
Ярослава Ярополчича, схватил его на Нуре и привел его к отцу Святополку,
и оковали его. В том же году, месяца декабря в 20-й день, пришел Мстислав,
сын Владимира, с новгородцами, ибо Святополк с Владимиром имел договор,
что Новгороду быть за Святополком и посадить там сына своего, а Владимиру
посадить сына своего во Владимире. И пришел Мстислав в Киев, и сели совещаться
в избе, и сказали мужи Владимировы: «Вот прислал Владимир сына своего,
а вот сидят новгородцы, пусть возьмут сына твоего и идут в Новгород, а
Мстислав пусть идет во Владимир». И сказали новгородцы Святополку: «Вот
мы, княже, присланы к тебе, и сказали нам так: «Не хотим ни Святополка,
ни сына его. Если же две головы имеет сын твой, то пошли его; а этого
дал нам Всеволод, сами вскормили себе князя, а ты ушел от нас»». И Святополк
много спорил с ними, но они не захотели и, взяв Мстислава, пришли в Новгород.
В тот же год было знаменье в небе, месяца января в 29-й день, и было три
дня, стояло точно зарево пожара с востока, и юга, и запада, и севера,
и был такой свет всю ночь, как от полной светящейся луны. В тот же год
было знаменье в луне, месяца февраля в 5-й день. Того же месяца в 7-й
день было знаменье в солнце: огородилось солнце тремя дугами, и были другие
дуги, хребтами одна к другой. И, видя эти знамения, благоверные люди с
воздыханием молились Богу и со слезами, чтобы Бог обратил эти знамения
к добру: знамения ведь бывают одни к злу, другие же к добру. На следующий
год вложил Бог мысль добрую русским князьям: задумали дерзнуть на половцев,
пойти в землю их, что и сделали, как скажем после, под следующим годом.
В этот же год преставился Ярослав Ярополчич, месяца августа в 11-й день.
В тот же год повели дочь Святополка Сбыславу в Польшу за Болеслава, месяца
ноября в 16-й день.
В год 6611 (1103). Вложил Бог в сердце князьям русским, Святополку
и Владимиру, и собрались на совет в Долобске. И сел Святополк с дружиною
своею, а Владимир со своею в одном шатре. И стала совещаться дружина Святополкова
и говорить, что «не годится ныне, весной, идти, погубим смердов и пашню
их». И сказал Владимир: «Дивно мне, дружина, что лошадей жалеете, которыми
пашут; а почему не подумаете о том, что вот начнет пахать смерд и, приехав,
половчанин застрелит его стрелою, а лошадь его заберет, а в село его приехав,
возьмет жену его, и детей его, и все его имущество? Лошади вам жаль, а
самого не жаль ли?». И ничего не смогла ответить дружина Святополка. И
сказал Святополк: «Вот я готов уже». И встал Святополк, и сказал ему Владимир:
«Это ты, брат, великое добро сотворишь земле Русской». И послали к Олегу
и Давыду, говоря: «Пойдите на половцев, да будем либо живы, либо мертвы».
И послушал Давыд, а Олег не захотел того, сказав причину: «Нездоров».
Владимир же, попрощавшись с братом своим, пошел в Переяславль, а Святополк
за ним, и Давыд Святославич, и Давыд Всеславич, и Мстислав, Игорев внук,
Вячеслав Ярополчич, Ярополк Владимирович. И пошли на конях и в ладьях,
и пришли пониже порогов, и стали в порогах у острова Xортицы. И сели на
коней, а пехотинцы, выйдя из ладей, шли полем 4 дня и пришли на Сутень.
Половцы же, услышав, что идет русь, собрались в бесчисленном множестве
и стали совещаться. И сказал Урусоба: «Попросим мира у руси, так как крепко
они будут биться с нами, ибо много зла сотворили мы Русской земле». И
сказали Урусобе молодые: «Ты боишься руси, но мы не боимся. Перебив этих,
пойдем в землю их и завладеем городами их, и кто избавит их от нас?».
Русские же князья и воины все молились Богу и обеты давали Богу и матери
его, кто кутьею, кто милостынею убогим, другие же пожертвованиями в монастыри.
И когда они так молились, пришли половцы и послали перед собою в стор'ожах
Алтунопу, который славился у них мужеством. Так же и русские князья послали
стор'ожей своих. И подстерегли русские сторожа Алтунопу, и, обступив его,
убили Алтунопу и тех, кто был с ним, и ни один не спасся, но всех перебили.
И пошли полки, как лес, и не окинуть их было взором, и русь пошла против
них. И великий Бог вложил ужас великий в половцев, и страх напал на них
и трепет перед лицом русских воинов, и оцепенели сами, и у коней их не
было быстроты в ногах. Наши же с весельем на конях и пешие пошли к ним.
Половцы же, увидев, как устремились на них русские, не дойдя, побежали
перед русскими полками. Наши же погнались, рубя их. В день 4 апреля свершил
Бог великое спасение, а на врагов наших дал нам победу великую. И убили
тут в бою 20 князей: Урусобу, Кчия, Арсланапу, Китанопу, Кумана, Асупа,
Куртка, Ченегрепу, Сурьбаря и прочих князей их, а Белдюзя захватили. После
того сели братья совещаться, победив врагов своих, и привели Белдюзя к
Святополку, и стал Белдюзь предлагать за себя золото, и серебро, и коней,
и скот, Святополк же послал его к Владимиру. И когда он пришел, начал
спрашивать его Владимир: «Знай, это <нарушенная> клятва захватила
вас! Ибо сколько раз, дав клятву, вы все-таки воевали Русскую землю? Почему
не учил ты сыновей своих и род свой не нарушать клятвы, но проливали кровь
христианскую? Да будет кровь твоя на голове твоей!»/ И повелел убить его,
и так разрубили его на части. И затем собрались братья все, и сказал Владимир:
«Вот день, который даровал Господь, возрадуемся и возвеселимся в этот
день, ибо Бог избавил нас от врагов наших, и покорил врагов наших, и «сокрушил
головы змеиные и передал достояние их людям» русским». Ибо взяли тогда
скот, и овец, и коней, и верблюдов, и вежи с добычей и с челядью, и захватили
печенегов и торков с вежами. И вернулись на Русь с полоном великим, и
со славою, и с победою великою. В том же году пришла саранча, августа
в 1-й день. Того же месяца в 18-й день пошел Святополк и срубил город
Юрьев, который сожгли половцы. В том же году бился Ярослав с мордвою,
месяца марта в 4-й день, и побежден был Ярослав.
В год 6612 (1104). Повели дочь Володареву за царевича Алексеевича,
в Царьград, месяца июля в 20-й день. В том же году повели Предславу, дочь
Святополка, в Венгрию за королевича, августа в 21-й день. В том же году
пришел митрополит Никифор на Русь, месяца декабря в 6-й день. Того же
месяца в 13-й день преставился Вячеслав Ярополчич. В том же месяце, в
18-й день, Никифор митрополит посажен на столе. Расскажем же и это: на
исходе того же года послал Святополк Путяту на Минск, а Владимир — сына
своего Ярополка, а Олег сам пошел на Глеба, взяв Давыда Всеславича; и,
ничего не добившись, возвратились. И родился у Святополка сын, и нарекли
имя ему Брячислав. В тот же год было знаменье: стояло солнце в круге,
а посредине круга крест, и посредине креста солнце, а вне круга по обе
стороны два солнца, а над солнцем вне круга дуга, рогами на север; такое
же знаменье было и в луне, такого же вида, месяца февраля в 4-й, 5-й и
6-й день, днем три дня, а ночью, в луне, три ночи.
В год 6613 (1105). Поставил митрополит епископом Амфилохия
во Владимир, месяца августа в 27-й день. В том же году поставил Лазаря
в Переяславле, ноября в 12-й день. В том же году поставил Мину в Полоцке,
декабря в 13-й день.
В год 6614 (1106). Воевали половцы около Зареческа, и послал
на них Святополк Яня и Ивана Захарьича, козарина, и прогнали половцев,
и полон отняли. В тот же год преставился Янь, старец добрый, прожив девяносто
лет, в старости маститой; жил по закону Божию, не хуже был первых праведников.
От него же и я много рассказов слышал, которые и записал в летописанье
этом, от него услышав. Был он муж благ, и кроток, и смирен, избегая всякого
зла; гроб его находится в Печерском монастыре, в притворе, там лежит тело
его, положенное месяца июня в 24-й день. В тот же год постриглась Евпраксия,
Всеволодова дочь, месяца декабря в 6-й день. В тот же год прибежал Збигнев
к Святополку. В тот же год постригся Святослав, сын Давыдов, внук Святославов,
месяца февраля в 17-й день. В тот же год победила зимигола Всеславичей,
всех братьев, и дружины их перебила 9 тысяч.
В год 6615 (1107), индикта, круга луны 4-й год, а солнечного
круга 8-й год. В этот же год преставилась жена Владимирова месяца мая
в 7-й день. В том же месяце воевал Боняк и захватил коней у Переяславля.
В том же году пришли Боняк, и Шарукан старый, и другие князья многие и
стали около Лубна. Святополк же, и Владимир, и Олег, Святослав, Мстислав,
Вячеслав, Ярополк пошли на половцев к Лубну, и в шестом часу дня перешли
вброд через Сулу, и кликнули на них. Половцы же ужаснулись, со страху
не могли и стяга поставить и бежали, похватав коней, а иные бежали пешие.
Наши же стали рубить, гоня их, а других руками хватать, и гнали чуть не
до Хорола. Убили же Таза, Бонякова брата, а Сугра захватили и брата его,
а Шарукан едва убежал. Покинули половцы и обоз свой, который взяли русские
воины месяца августа в 12-й день, и вернулись русские восвояси с победой
великой. Святополк же пришел в Печерский монастырь на заутреню на Успенье
святой Богородицы, и братия приветствовала его с радостью великою, говоря,
что враги наши побеждены были молитвами святой Богородицы и святого отца
нашего Феодосия. Такое обыкновение имел Святополк: когда шел на войну
или куда-нибудь, то сперва поклонившись гробу Феодосиеву и молитву взяв
у игумена Печерского, только тогда уже отправлялся в путь свой. В тот
же год преставилась княгиня, мать Святополка, месяца января в 4-й день.
В том же году, в том же месяце, пошел Владимир, и Давыд, и Олег к Аепе
и ко другому Аепе и сотворили мир. И взял Владимир за Юрия Аепину дочь,
Осеневу внучку, а Олег взял за сына Аепину дочь, Гиргеневу внучку, месяца
января в 12-й день. А февраля 5-го тряслася земля ночью перед рассветом.
В год 6616 (1108). Заложена была церковь святого Михаила,
Златоверхая, Святополком князем, 11 июля. И закончили трапезницу Печерского
монастыря при Феоктисте игумене, который ее и заложил по повелению Глеба
на его пожертвования. В тот же год вода была велика в Днепре, и в Десне,
и в Припяти. В том же году вложил Бог в сердце Феоктисту, игумену Печерскому,
и стал говорить князю Святополку, чтобы вписал Феодосия в синодик. И тот,
обрадовавшись, обещал и исполнил, повелел митрополиту вписать его в синодик.
И повелел вписывать его по всем епископиям, и все епископы с радостью
вписали, и повелел поминать его на всех соборах. В тот же год преставилась
Екатерина, дочь Всеволода, месяца июля в 11-й день. В тот же год кончили
верх святой Богородицы на Клове, заложенной Стефаном, игуменом Печерским.
В год 6617 (1109). Преставилась Евпраксия, дочь Всеволода,
месяца июля в 10-й день, и положена была в Печерском монастыре у дверей,
которые к югу. И сделали над ней божницу, там, где лежит тело ее. В тот
же год месяца декабря во 2-й день Дмитр Иворович захватил вежи половецкие
у Дона.
В год 6618 (1110). По весне ходили на половцев Святополк,
и Владимир, и Давыд. И, дойдя до Воиня, воротились. В тот же год было
знаменье в Печерском монастыре в 11-й день февраля месяца: явился столп
огненный от земли до неба, а молния осветила всю землю, и в небе прогремело
в первый час ночи, и все люди видели это. Этот же столп сперва стал над
трапезницей каменной, так что не видно было креста, и, постояв немного,
перешел на церковь, и стал над гробом Феодосиевым, и потом перешел на
верх церкви, как бы к востоку лицом, а потом стал невидим. Но то был не
огненный столп, а явление ангельское: ибо ангел так является — иногда
столпом огненным, иногда пламенем. Как сказал Давид: «Обращая ангелов
своих в духов и слуг своих в огонь палящий», посылает их повелением Божьим,
куда хочет Владыка и Творец всех. Ангел же приходит туда, где есть благие
места и молитвенные дома, и тут лишь едва являет свой вид, чтобы можно
было людям увидеть его; ибо людям невозможно видеть естество ангельское,
как и Моисей великий не смог видеть ангельского естества: ибо водил его
днем столп облачный, а ночью столп огненный, но это не столп водил их,
но ангел шел перед ними ночью и днем. Так и это предсказывало некоторое
явление, которому предстояло быть и которое сбылось на второй год, ибо
не этот ли ангел был вождем на иноплеменников и супостатов, как сказано:
«Ангел тебе предшествует», и еще: «Ангел твой да будет с тобой».
Игумен Сильвестр святого Михаила написал книгу эту, летописец,
надеясь от Бога милость получить, при князе Владимире, когда княжил он
в Киеве, а я в то время игуменствовал у святого Михаила в 6624 (1116)
году, индикта в 9-й год. А кто читает книги эти — помолись за меня.
|